Путеводитель по моим отчетам

• Февраль 2016 в сердце Персии
• Цветущая японская сакура с неожиданным заездом в Стамбул – Aпрель 2015
• Лето 2014: чуть-чуть Англии, Стокгольм, французская глушь, Италия
• Остров Пасхи: новые приключения бездомного физика – Июнь 2013
• Мехико за 5 дней – Январь 2012
• Ужасы нашего техасского городка – Март 2011
• Solo in Mexico (Мексика в одиночку) – August 2010
• Pearls of the Orient: Shanghai and Hong Kong (Жемчужины Востoка: Шанхай и Гонг Конг) – May/June 2009
• Around the South of Peru in 3 weeks (Вокруг юга Перу за 3 недели) – Dec/Jan 2008/2009

Объявление

Олга в последнее время не блогз, потому что она большую часть времени пэйнтс. В общем, ищите меня здесь: https://www.olgapaints.net/

Опера Гарнье в Париже

Вчера с коллегой ходили в Оперу Гарнье на Cosi fan tutte – эмоций через край, понравилось всё: сама постановка (хотя обычно я предпочитаю опере балет), причем благодаря мастерству актеров комедия действительно удалась, было много ржачных (да простит меня Моцарт) моментов, интерьер просто завораживал, понимаю теперь почему в Гарнье толпами ходят просто на экскурсии.

Хотя влог было записывать очень непривычно и непросто с технической стороны (до сих пор разбираюсь с новой камерой), жаль, что мне не пришло в голову делать этого раньше: было бы здорово иметь такие воспоминания о дрезденском(ой?) Земперопер, венской опере, парижской Бастилии (тем более что Евгений Онегин весной им действительно удался) – сейчас даже не вспомню, где я еще была, а все потому, что видео нет… Теперь будет 🙂

Ой, сколько всего сейчас в жизни творится.

Начну в полу-хронологическом порядке. Уже пару месяцев как на конец марта у меня была запланирована командировка в Канаду на 10 дней, а на конец апреля – отпуск на Кубе, опять же, на 10 дней. Жизнь шла своим чередом, я подала заявки на пару постоянных научных позиций в Париже – торопиться мне не куда, мой контракт продлится еще два с половиной года, заявки скорее обуславливались необходимостью сообщить французскому научному сообществу, что есть вот такая вот я – задел на будущий год-два, скажем так. Совсем неизвестных никому из местных нанимают редко, надо сначала примелькаться, поэтому в этом году я ни на что особо не рассчитывала.

В позапрошлую среду, перед воскресным отъездом в Канаду, я узнала, что Роскосмос наконец-то объявил новый конкурс по отбору кандидатов в космонавты (последний был в 2012). А еще года три назад я решила стать космонавтом. Сказано – сделано, связалась с конкурсной комиссией, узнала, подойдет ли им мой американский диплом, и начала изучать список требуемых документов для заочного тура. Т.к. в России я не живу с окончания школы, у меня, конечно, не оказалось ни полиса, ни некого снилса (это вообще что?), ни тем более мед карты и прочих несомненно полезных вещей. У меня уже взяты билеты в Россию на июнь, но за одну поездку сделать все это нереально, т.к. один снилс с полисом может занять месяц, а прохождение медкомиссии без последнего весьма затруднительно. “Ехать-то надо,” – фраза, ставшая у нас с мамой и тетей крылатой (как-нибудь расскажу, откуда это пошло), и я быстро решила слетать в Россию в апреле, между Канадой и Кубой.

Во второй половине следующего дня, четверга, мне пришло очень любезное послание из парижского университета, в который я подала заявку на профессорскую позицию, в котором говорилось, что я прошла первый этап, и они хотели бы пригласить меня на интервью. В апреле. В мае в Россию ехать заниматься документами уже поздно, могу не успеть с полисом на июнь… “Ехать-то надо”! Покрутив даты и так, и эдак, получалось, что вариант один – полететь в Россию прямо из Канады прыгать на батуте, успеть все что успею, вернуться в Париж для интервью, и потом улететь на Кубу – Кубу все равно уже не отменить, хотя активный отдых после таких марш бросков и звучит сомнительно.

Честно говоря, в дни перед поездкой и первую неделю здесь в Онтарио я то и дело нервничала – за всеми этими поездками туда-сюда надо не забывать готовиться к интервью, работать над новым проектом, писать статью о завершенном старом, учиться подтягиваться и качать пресс (если пройду заочный этап конкурса, то дальше будет сдача нормативов). И все это с больным горлом, соплями, и сдвигом часовых поясов. Иногда смутно хотелось пожалеть себя, но останавливал тот факт, что не за что, да и вообще все вот это вот – целиком и полностью мой выбор. А это, все-таки, здорово 🙂

Такое в моей жизни бывало уже не раз – много перемен и желанных, но внезапно открывшихся, возможностей меня могут выбить из колеи. Но стадия, которая следует, того стоит – сегодня вдруг увидела все происходящее ясными глазами. Ровно через месяц, на Острове победившего социализма Свободы мне исполнится 30 лет. Сейчас я в Канаде, занимаюсь интересным мне делом в одном из лучших для этого мест на Земле (а еще тут столовая классная, и бесплатная для визитеров, и уютные диваны перед каминами понатыканы в коридорах, ага). Прохожу интервью на профессора-физика в Париже (возьмут, не возьмут, дело десятое, интервью с первой подачи это уже результат). Лечу в Россию в четверг, по дороге планирую поездку на Кубу (а испанский буду учить по дороге туда). Подаюсь на космонавта, серьезно. Возьмут, не возьмут – к мечте надо идти хоть тушкой, хоть чучелком. Не пройду сейчас, пройду потом. Не пройду туда, полечу по-другому. Будет собака, и не одна, и квартира в Париже, Австралия, Африка, научно-фантастический роман, прыжки с парашютом, новые знакомства, на день, на ночь, на год, навсегда. Если бы я могла выбрать любую жизнь, к которой я бы хотела прийти к 30 годам, я ни на что бы не променяла свою 🙂

Сами с усами: наложницы дворца Голестан

После завтрака Сахар спросила, куда бы я хотела пойти в первый день в Тегеране. Конечно, Голестан – знаменитый музей-дворец династии Каджар! Вдобавок ко всем путеводителям, мой интерес к Голестану подогревался давним, еще балтиморовским, романом с одним горячим восточным симпатичным козлом Каджаром венесуэльского происхождения. Хотя он не был прямым наследником, да и династия Каджар была всего лишь предпоследней перед революцией, бабушка моего бывшего таки была принцессой, что на тот момент только добавляло экзотики в моих охмуренных латинским шармом двадцатипятилетних глазах.

Сахар – дочь известного иранского актера Реза Наджи. А еще она большая модница, и, посмотрев на привезенные мной балахоны, настояла на том, чтобы я одолжила ее  романтическое манто:

Стиль квартиры, конечно, очень отличается от европейского, но мне он безумно понравился!

Перед Голестаном мы заехали в торговый центр – ничем не отличающийся от молла в том же Крыму, и зашли сначала в обменник, а потом в банк. На мои 176 см роста и круглую физиономию то и дело бросали любопытные взгляды, но в открытую никто не таращился, как это бывало в других странах. В обменнике у Сахар тут же спросили, не русская ли я. Штирлиц долго думал, что же его выдало, то ли звезда Героя Советского Союза, то ли волочащийся за спиной парашют… В последствии мне еще встречались иранцы с ходу определявшие меня как “руссиэ” – может быть, дело все-таки в обилии спецагентов в стране?.. В банке мои гифт-карты оформила девушка без грамма макияжа. Нет, не так. БЕЗ ГРАММА МАКИЯЖА.  Как оказалось, в подобного рода учреждениях заниматься подобным развратом служащим возбраняется, а эта девушка была еще и религиозной. “Посмотри на ее платок,” – шептала мне на ухо Сахар. “Видишь этот козырек над лбом? Он не обязателен, она его сама решила надеть, чтобы закрыть волосы полностью, значит она из сильно верующих.”

До Голестана мы в итоге добрались на метро. В женских вагонах на каждой остановке входила девушка с пакетом каких-то тушей, блесков для губ, и прочих резинок для волос, и впаривала свою продукцию потенциальным клиенткам вплоть до следующей остановки. “Посмотри, у каждой сделанный нос, – хихикнула Сахар. – Неужели этих продаж им хватает, чтобы заработать на пластику?”

Голестан – очень красивое место. К сожалению, мы до него добрались поздновато, и успели осмотреть только одно здание изнутри, но визит того стоил!

Назер Шах, большой затейник, как, видимо, и все Каджары, любил на досуге пофотографировать свой гарем. Гаремские красавицы были не только чернобровы, но и черноусы, как, впрочем, и сам Шах.

На обратном пути мы заскочили перекусить фалафель. На улице напротив забегаловки стоял минивэн с, как я уже научилась распознавать, религиозными женщинами в черном. “Полиция нравов,” – пояснила Сахар, надвигая платок на лоб и запахивая манто.
– Ты иностранка, тебе не о чем беспокоится, но иранку они могут арестовать за неподобающий вид.
– Да уж… А ты знаешь кого-нибудь кого забирали?
– Лично я нет, но один раз видела это на улице.
К счастью, полиция нравов с аппетитом поглощала фалафель и совсем не интересовалась окружающими.

По дороге домой мы проехали мимо башни Азади:

Салам, Тегеран

По сложившейся традиции, под Новый Год я стараюсь закончить рассказы про свои путешествия, совершенные в уходящем году. Сегодня посмотрела на стопку своих фотокниг: на обложках прошлых лет Гонг Конг, Мачу Пикчу, остров Пасхи, Дрезден, Стоунхендж и цветущая японская сакура. “А в этом году как-то пусто…” – подумала было я. Вот что случается, когда дни сливаются в один 😉 На самом деле, 2016 год очень даже удался: в феврале я ездила в Иран, в марте в Балтимор, на пасхальные каникулы в Будапешт, летом в Севастополь и Кострому. Первого сентября я переехала в Париж, а пятого уже уехала на недельную конференцию в Тайвань. Когда нашла здесь в Париже квартиру, вернулась в Дрезден за Сати 🙂 Вот и все путешествия, не мало, но надеюсь в 2017 будет больше! А вообще, в Париже я впервые чувствую себя как в месте, в котором я могу остаться надолго (просто “остаться” рука не поднимается написать – все-таки совсем уж оседлая жизнь не для меня. Но особенностями ипотеки во Франции на всякий случай интересуюсь!). Но, сейчас не о том 😉 Итак, Иран.

Первая часть перелета прошла без особых приключений. В Киеве меня накормили бабушка с тетей, и мы вместе потренировались носить на голове платок 🙂 Меня уже учила накидывать его на затылок подруга в Дрездене, но он совершенно не хотел держаться, а надвигать его ближе ко лбу Рубина категорически запретила “Ты что, из деревни? Или убежденная мусульманка?”

У выхода на посадку в Борисполе я увидела толпу спортивного вида вида молодых людей в одинаковых трениках и свитерах. Молодые люди были шумными, а их переломанные носы и задорно торчащие ушки никак не вписывались в мою картину мира. (Практически все иранцы, которых я встретила на тот момент, были аспирантами, кандидатами, и прочими профессорами)

Салон самолета оказался заполнен этими серьезными товарищами, представительным мужчиной в костюме, парой вполне по европейски одетых иранских девушек, и мной. Стюарды украинских авиалиний не говорили на фарси, а товарищи – на английском, русском, и, тем более, украинском. Впервые за все время подготовки мне пришло в голову тоскливое “Куда я лечу” и “Что я там буду делать”. “Неужели в Иране столько гопников,” – не могла поверить я. Я ткнула пальцем в лого на трениках своего соседа. “Чи?” “Wrestling,” – поморщив лоб, парень сказал видимо единственное английское слово, которое знал. Ну конечно! Иранская команда по борьбе!! Я с уважением посмотрела на асимметричные уши соседа, и успокоилась.

Во время посадки я пристально следила за сидящей на два ряда впереди меня иранской девушкой. Когда самолет остановился, она буднично достала из сумки оранжево-красную шаль и мастерски накинула ее на прическу – как раз так, как меня тщетно пыталась научить Рубина в Дрездене. Украинские стюардессы не повели и бровью, и остались с непокрытыми головами. Уже в здании аэропорта я снова увидела экипаж своего самолета, и тогда волосы девушек уже были прикрыты темно синими платками.

Очередь за визой в аэропорту растянулась, и до паспортного контроля я добралась уже часам к трем ночи. Почему-то в Тегеранский аэропорт имени Имама Хомейни прибывает куча ночных рейсов, и я оказалась в середине очереди прилетевших из Ирака. Передо мной стояла семья (семьи?), состоявшая в основном из женщин в никабах (кстати, это первое и последнее место в Иране где я увидела никаб). Иранский пограничник со скучающим видом и плохо скрываемым неодобрением штамповал их паспорта. Увидев меня с перекошенным платком на взлохмаченной голове, пограничник повеселел, а заметив как я рассматриваю никабы соседок, весело подмигнул. “Russia?” – повертев паспорт в руках, парень поставил штамп на свежеполученную визу. “Ольга-ханум, Ольга-хануми,” – неожиданно пропел служащий и, со словами “Welcome to Iran”, вернул мне паспорт. Неплохое начало!

В зоне прибытия меня встретили Сахар и Махъяр – коллега двоюродного брата (да-да) Сиаваша, которые, услышав, что на свадьбу едет русская гостья из Германии, предложили принять меня у себя дома. Мне сразу стало ясно, и в последствии это первое впечатление только усилилось, что это одни из самых милых людей, которых я когда-либо встречала. На момент моей поездки, Сахар и Махъяр были женаты около года. Махъяр работает программистом в компании, принадлежащей иранцу, переехавшему в Ванкувер, а Сахар пишет магистерский диплом по архитектуре. Оба хорошо говорят по-английски, но, как и многие иранцы, часто путают местоимения “он” и “она” – ведь в персидской грамматике нет мужского и женского пола.

Живут мои новые друзья в прекрасной квартире на севере Тегерана, дизайн которой сделала сама Сахар. Сахар обожает фотосессии, а Махъяр – обожает Сахар, поэтому все стены увешаны их совместными фотографиями в разных стилях. Хотя я уже была знакома с иранским гостеприимством, мой первый завтрак в Тегеране, приготовленный Махъяром перед уходом на работу после бессонной ночи в аэропорту, не мог меня не впечатлить:

Итак, вы собрались в Иран.

В последние лет 10 среди моих друзей, знакомых и коллег было и остается много иранцев, поэтому я заранее знала, что представлять Иран по западным новостям – это как представлять Россию в вечном снегу, с пьяными медведями в вышиванках, танцующими гопака (все смешалось в доме Облонских) под звуки балалайки. Соответственно, большая часть моей семьи и друзей тоже были просвещены на иранскую тему, и никого из них мой внезапный ход конем не испугал. Пара американских и израильских знакомых осторожно спросили, хорошо ли я подумала, и кто-то даже спросил не идет ли там война (нет, войны в Иране не было с конца 80-х, с террористами там тоже все спокойно – спецслужбы бдили, бдят и, наверняка, продолжат бдить).

Иранцы тоже люди

В некоторых вопросах поездка в Персию все-таки требует подготовки, особенно для путешественниц женского пола. Нет, к вам никто и не подумает приставать на улице, докучать в ресторане, или обжимать в общественном транспорте (последний в Иране вообще часто разделен по половому признаку). Вы можете курить на улице (алкоголь в стране запрещен, хотя в любом более-менее обеспеченном доме он есть), ржать при этом как лошадь, сама приставая к симпатичному отбивающемуся от вас иранцу, но минимальный дресскод надо соблюдать во всех публичных местах, которые начинаются уже на выходе из приземлившегося в Иране самолета.

Необходимы: платок на голову (он может быть полупрозрачным и болтаться на затылке – главное чтобы он был), туника закрывающая попу, и рукава ниже локтей (по идее доходящие до запястий, но никто не будет бегать за вами с линейкой). Скинни джинсы и даже лосины нареканий со стороны властей и окружающих не вызывают, как и яркий макияж с нарощенными ногтями. Иранки часто носят так называемые “манто” – легкие пальто с укороченными рукавами, доходящие где-то до середины бедра. И иранки, и иранцы большие любители пластической хирургии, поэтому на улице вы увидите многих из них со свежими пластырями на точеных носах. Есть даже иранская поговорка о красивых родителях со страшненькими детьми, не успевшими вкусить плоды эстетической медицины. Многие иранки носят черные и темно-синие платки – это значит, что они или идут в/из учебного заведения (там обычно присутствует униформа), или работают в серьезном месте (в государственных офисах и банках им даже не разрешают злоупотреблять макияжем, что многие из женщин с лихвой компенсируют в свободное время).

Иранки в манто

Кстати о банках – на момент моей поездки санкции только-только должны были сняты с Ирана, и банковская система все еще была отрезана от внешнего мира. Это не мешало расплодиться десяткам местных банков, выпускающих карты для использования только внутри страны. Кстати, очень полезная вещь – череда инфляций в прошлом привела к тому что вы платите целую стопку реалов/томанов (о разнице расскажу потом, если не забуду) за все, и намного удобнее перейти на пластик. Если вы едете в Иран и у вас там есть знакомые, попросите их отвести вас в любой банк и положить ваши наличные на так называемую giftcard, которой можно пользоваться во всех магазинах и соответствующих банкоматах. Кстати! Что меня сильно удивило! В магазинах, вместо того, чтобы дать вам самим ввести пинкод, у вас его спросят и введут сами. Так как цифры в Иране используются другие, а в ресторанах вашу карточку вообще куда-то утащят на несколько минут, простор для скаммеров, казалось бы, необъятен, но меня ни разу не обдурили за всю поездку. Виза, мастеркард, и прочие признаки упадка цивилизации не принимаются нигде, кроме некоторых крупных магазинов персидских ковров, проворачивающих неофицальные сделки через посредников в арабских странах.

Визовый вопрос – если вам повезло не иметь американского, канадского, или британского паспорта, а также штампа о визите в Израиль оккупированную Палестину, то туристическую визу вы можете получить прямо в аэропорту. Вы можете быть одинокой девушкой или дедушкой, неженатой, и даже, не дай бог, гомосексуальной, парой – усатому дяденьке в круглосуточно открытом визовом отделе аэропорта Имама Кхомейни решительно все равно, все что ему от вас нужно это медстраховка, которую можно купить сразу на месте только за наличные (евро), и или гостиничная бронь на первую ночь в Иране, или адрес и телефон иранского “спонсора”, которому, скорее всего, действительно позвонят. В гостиницу тоже, если что, будут звонить, так что не советую мухлевать (да и зачем?..). Еще за визу надо будет заплатить: сколько именно зависит от вашей страны происхождения, и того, с какой ноги встал дяденька-усач, с меня (россиянки) взяли, кажется, 60 евро, с соседнего итальянца – 40. Продавай им потом наши самолеты по сходной цене 😦 Если черт дернет вас обратиться в туристическое агенство, там вам, скорее всего, посоветуют получить для аэропортной визы так называемый “референс-код”, заверив, что с ним вас примут с распростертыми объятиями и повесят на шею гирлянду из подсохших пустынных цветов. Не фига, у меня единственной из очереди из трех самолетов был этот код, и половину виз повыдавали быстрее чем мою. Единственная разница – у меня не просили брони в гостинице и не звонили среди ночи Сиавашу (вместо этого ему строчила смски я).

Берлин – Киев – Тегеран

Сверху слева по часовой: я в дворце Голестан в Тегеране, кусочек площади Имама в Исфахане, потолок музыкального холла в дворце Алий-Гапу (Исфахан), мост Хаджу (опять Исфахан)

Смею надеяться, что отсутствие регулярности в моих заметках хоть как-то компенсируется широтой охваченной географии 🙂 На этот раз я расскажу об одной из своих последних поездок, в страну, в которой мне давно хотелось побывать, но в ближайшее время никак не планировалось.

Сверху слева по часовой: мечеть в мавзолее Шах-Черах (Шираз) с зеркальной мозаикой, мечеть Насир-Аль-Мульк с невероятными витражами, гробница Накше-Рустам, врата всех наций в Персеполисе, последний завтрак в Тегеране с замечательной парой, Сахар и Махъяром

Наша жизнь может кардинально измениться в каждую минуту, а предсказывать что-то на месяцы, а тем более годы, вперед – вообще пустое дело. Если у вас уже много лет не было серьезных отношений, то через год вы можете быть один, можете быть примерным семьянином с трехмесячным ребенком, родителем-одиночкой с ним же, или в абсолютно любом промежуточном варианте. Да, к чему это я? Иранского аспиранта-компьютерщика Сиаваша я встретила вскоре после моего, и его тоже, приезда в Дрезден на одном из мероприятий для безродных космополитов заезжих ученых. Мы лазили по скалам в так называемой Саксонской Швейцарии. В какой-то сложный для начинающего скалолаза момент я, по привезенной из Балтимора привычке, тихо выругалась на фарси, и с этого и началась наша с Сиавашем крепкая дружба.

Мы часто встречались на воскресный бранч (brunch = breakfast + lunch, завтрак плавно переходящий в обед) в нашем любимом английском кафе, и обсуждали, кроме прочего, перепетии личной жизни у меня и у него. Сиаваш периодически ездил к родителям в Тегеран, до и после каждой поездки я подкалывала его на тему хастегари – традиционных иранских смотрин. В традиционных семьях отношения у пары начинаются именно с хастегари, где парень с родителями приходит в дом, где живет девушка, соответствующие стороны расхваливают жениха и невесту, и в ключевой момент в гостиную входит та самая невеста с подносом с чаем и печеньками. В конце вечера все долго благодарят друг друга за прекрасно проведенное время, желают удачи во всех, детально перечисленных, начинаниях, в общем, если вы когда-либо видели как иранцы прощаются друг с другом после вечеринки, вы знаете что этот процесс легко растягивается еще на час, и обычно сопровождается распитием еще не одной чашки чая.

Если хастегари было действительно традиционным – в том плане что парень с девушкой не были до него знакомы, то, если какая-то из сторон не в восторге от предложенной партии, или просто хочет посмотреть, кто еще имеется на брачном рынке, то об этом иносказательно сообщается по телефону, и проводится хастегари со следующим претендентом. Сейчас, особенно у среднего и выше класса живущего в больших городах, хастегари обычно инициируется одним из молодых, которые к этому моменту уже давно встречаются вполне по-западному, и представляет из себя первый этап иранского эквивалента помолвки. Родители жениха просят у родителей невесты руки их дочери, отец говорит что надо подумать, и где-то через неделю все снова собираются на празднование уже, собственно, помолвки.

Но, вернемся к нашим баранам: так как Сиаваш в полной мере вливался в дрезденскую жизнь, мысли о женитьбе, тем более на соотечественнице, занимали одно из последних мест в его светлой аспирантской голове. Плюс в его семье, и социальном круге в целом – нерелигиозных от слова совсем, и намного более либеральных чем средняя, допустим, российская семья – традиции соблюдались только если при их исполнении можно было вкусно покушать и весело посидеть. При хастегари и то, и другое, конечно, можно и даже нужно, но в любом случае это для Сиаваша было неактуально. Последнее не мешало мне спрашивать его о количестве посещенных хастегари, сколько девиц успели от него отказаться и т.д., а ему – отвечать в том же духе. Каково же было мое удивление, когда после очередного тегеранского отпуска прошлым летом, Сиаваш загадочно заулыбался на мой традиционный вопрос, и сказал что в ближайший год позовет на свадьбу!

Конечно, я не буду рассказывать на страницах публичного блога об истории отношений Сиаваша и Парьи (они явно были бы против), но в общем, если поискать в их красивой истории мораль, то она будет как раз тем, с чего я начала сегодняшний пост. Свадьба была назначена на февраль, т.к. в декабре-январе еще холодно, в марте весь Иран с размахом празднует Новый Год, а до апреля они ждать не хотели. При предварительном просмотре билетов выяснилось, что самым дешевым вариантом для меня был не прямой рейс Берлин-Тегеран, а украинские авиалинии с длительной пересадкой в Киеве. В Киеве у меня как раз живут родственники во главе с бабушкой и тетей. Возможность увидеть не только новую для меня страну, но и их, перевесила и так уже перекошенные на восток весы, и я заказала билет Берлин – Киев – Тегеран и обратно, 16 – 24 февраля 2016 года.